Цена вопроса (сборник)  - Альбина Нури

После смерти Алисы Варя не раз бывала здесь, помогала по хозяйству и знала, что где лежит. Но сегодня её хлопоты казались неуместными, навязчивыми. Слишком по-хозяйски она распоряжалась на Марусиной кухне, словно не принимая её саму в расчёт. Будто она уже умерла, её нет, и спрашивать согласия незачем.

Маруся усилием воли отогнала неприятные мысли. Что за ерунда лезет в голову? Хочет – пусть помогает. Спасибо ей. Какое, в конце концов, это имеет значение? Она сбросила с ноги одинокий тапок (второй пока так и не нашёлся), пересекла небольшой коридор, покосившись на дверь в Алискину комнату, прошла на кухню и уселась возле стола.

Дверь в комнату дочери была плотно закрыта.

Она плохо помнила, как выбегала наружу. Точнее, совсем не помнила. Но подумала, что вряд ли её хватило бы на то, чтобы аккуратно притворить за собой дверь. Может, та захлопнулась сама?

Внезапно Маруся решила проверить кое-что. Боясь передумать, быстро проговорила:

– Варя, можно тебя попросить?

– Проси, – разрешила Варвара, наполняя кипятком круглобокий заварочный чайничек.

– Мне стало плохо, видно, что-то с сердцем. Вышла во двор, воздухом подышать, а тапочка с ноги слетела. Наверное, в Алисиной комнате, я там была. Ты не посмотришь? Просто так удобно уселась, вставать не хочется.

– Сиди, не вставай. Сейчас гляну.

Она с грохотом водрузила чайничек на стол и вышла. Маруся слышала, как Варя открыла дверь, зашла внутрь комнаты. С замиранием сердца ждала, когда соседка увидит свисающую с потолка петлю, истошно завопит и выскочит обратно. И в то же время была уверена, что этого не случится. Ничего и не случилось. Варвара спокойно вернулась на кухню.

– Там ничего нет, – улыбнулась она, сверкнув глазами.

Марусе показалось, что во взгляде промелькнула лукавая усмешка. Почудилось, что фраза прозвучала двусмысленно.

– Спасибо, – ответила она.

Пышные поджаристые пирожки, похожие на золотые слитки, уже лежали на тарелке. В чашках дымился свежезаваренный чай. Варвара пододвинула стул и села рядом.

– Молока налить? – спросила она.

– Нет, не надо. Так попью.

– А я не могу небелёный пить.

Варвара щедро плеснула себе молока. В чашке завертелся маленький водоворот. Соседка взяла чайную ложку и принялась энергично перемешивать жидкость, позвякивая ложкой о края. Чай расплескался, несколько капель пролилось на стол. Варвара с шумом и хлюпаньем отхлебнула из чашки и зачем-то подмигнула Марусе.

– А песочку-то я и забыла добавить! – возвестила она, придвинула к себе сахарницу и принялась накладывать сахар. Маруся насчитала шесть ложек. Варя подумала и плюхнула седьмую. Снова отхлебнула. Должно быть, жуткая гадость, приторная до зубной боли. Однако Варвара с наслаждением причмокнула:

– Сахару должно быть много! Чтоб ложка стояла.

Бред какой-то. Она никогда не вела себя так… с таким… Маруся никак не могла подобрать нужное слово. Происходящее казалось нелепым фарсом. Может, над ней просто подшучивают? Внезапно заломило виски. Она прижала к ним пальцы и сморщилась от боли. Мигрень. Этого только не хватало.

– Угощайся, вкусные пирожки! – пропела Варвара и, подавая пример, схватила один из них, впилась зубами в упругое тесто.

Пирожок оказался с малиной. По подбородку потёк густой красный сок. Соседка картинно закатила глаза – мол, небесный вкус, облизнулась и зачавкала с открытым ртом. Видны были куски пережёвываемой пищи. Марусю замутило, и она поспешно отвела глаза. «Никогда не обращала внимания, как она некрасиво ест. Да она так и не ела!»

– Попробуй тоже, бери, не обижай меня, – с набитым ртом проговорила Варвара.

Маруся заставила себя посмотреть на неё и выдавить улыбку. Соседка шумно глотнула, пальцем вытерла очередную алую струйку с подбородка и медленно, тщательно, со всех сторон облизнула палец, сильно высовывая розовый острый язык.

– Вкуснотища! Обожаю это дело, – промурлыкала Варвара. – А ты?

– Что? – Она разинула рот от изумления.

Видимо, не так поняла. Но Варя тут же рассеяла её сомнения.

– Ладно, не прикидывайся. То самое! – Она приблизила своё лицо вплотную к Марусиному и произнесла, смакуя каждое слово:

– Твой красавчик на балу сам видел. И ему понравилось.

– Что? – опять сказала Маруся.

Она не знала, что говорить, как реагировать, как вести себя. Происходящее было бессмысленно, неправильно: непривычное поведение Варвары, её вульгарные манеры, грязные, неприличные слова. Кто-то из них двоих был не в себе. Может, это лишь чудится, точно так же, как прежде мерещился всюду мерзкий карлик? Ей никак не удавалось сконцентрировать внимание, сосредоточиться, к тому же голова болела сильнее и сильнее.

– «Что-что», – глумливо передразнила Варвара, – расчтокалась! Не пугайся, с Русланом твоим у меня ничего не было и быть не могло. Он не мой.

– Не твой, – слабым эхом отозвалась Маруся.

– Да уж и не твой! – грубо бросила Варвара. – Только под ногами путаешься почём зря. Шла бы вон, и дело с концом.

Соседка выразительно мотнула головой в сторону комнаты Алисы и снова издевательски подмигнула. Маруся почувствовала, что волосы зашевелились у неё на затылке. Горло сжал спазм, и она еле слышно прошептала:

– Откуда ты… знаешь?

– Мне ли не знать, – со смешком проговорила Варя и шустро схватила очередной пирожок. Всё повторилось: хлюпанье, чавканье, алый ручеёк на подбородке, засунутые в рот пальцы. Вдобавок, расправившись с едой, Варвара громко рыгнула.

Маруся сидела, борясь с дурнотой и нарастающей головной болью. Нужно было указать Варваре на дверь или хотя бы встать и выйти самой, но она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, ни тем более повернуть голову или хотя бы прикрыть глаза, чтобы не видеть отвратительную трапезу.

Соседка же, покончив с пирожком, похвасталась:

– Я многое про тебя знаю, милочка. Например, как ты голову муженьку своему дуришь. Таблеточки-то заветные давно не пьёшь, почитай, три с половиной года. А мужу врёшь, будто пьёшь! Уж так хочется родить да привязать его покрепче! Всех врачей обежала, только без толку. Пустая ты, бесполезная деревяшка. Постарались докторишки-то колхозные, а? Выскребли досуха! – Она захихикала.

У Маруси уже не оставалось сил удивляться, возражать. Никто не мог знать того, о чём говорила сейчас эта ведьма. Она не рассказывала об этом ни единой живой душе, даже родной матери. Но это была правда, и Варваре она каким-то непостижимым образом была известна. Родить сына стало заветной мечтой, которая никак не желала сбываться.

– Зря стараешься. Даром ты своему Русланчику не нужна, а уж с прицепом – подавно. У него давно другая, – злорадно выплюнула Варвара.

– Неправда, – беззвучно, одними губами прошептала Маруся.